То, что не убивает, делает нас сильнее.
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Ай, что я нашла... Как с картинки сошла, даже жутковато 
Fandom: «Shiki» («Усопшие»)
Character: Мэгуми Симидзу
Country: Russia
Cosplayer: vk.com/meikoinoe
среда, 12 ноября 2014
То, что не убивает, делает нас сильнее.
вторник, 11 ноября 2014
То, что не убивает, делает нас сильнее.
И всё же какая Мацумото красавица 
/кликаем + 2 арта/
понедельник, 10 ноября 2014
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Это неописуемо.
воскресенье, 09 ноября 2014
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Я тащусь с этого видео 
То, что не убивает, делает нас сильнее.
То, что не убивает, делает нас сильнее.
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Идеальный стих.
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Не, ну а почему бы и нет?
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Про меня сейчас 
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Классная, бодрящая песня
суббота, 08 ноября 2014
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Это было бесценно
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Видимо, когда-то это должно было стать частью какого-то фанфика, но руки так и не дошли. Судя по всему, это третья мировая война шиноби и повествование ведётся после какой-то атаки города от первого лица какого-то строителя мостов. Фэндом, как можно догадаться, «Наруто». Названо было «Один день из жизни войны».
Я пристально вглядывался в ее черты, пытаясь вспомнить, где мы виделись.
- Все в порядке, Вы целы? - поинтересовалась она, скорее по привычке, чем вежливости.
И тут меня осенило.
- Я тебя знаю! Идзуми, да? - она недоуменно склонила голову набок.
- Мы знакомы? - удивленно произнесла она.
- Так я прав?! - радостно воскликнул я. - Я когда-то был под вашим попечительством, на миссии! Строитель мостов, помнишь?!
Она задумчиво нахмурилась, напрягая память, и в следующую секунду ее лицо просияло.
- А, да, это же вы, точно! Помню-помню, - ее взгляд потеплел. Кажется, она была рада увидеть впервые за долгое время знакомого человека. - Пойдемте к костру, там вас накормят и осмотрят. А по пути и поговорим.
Я кивнул, и она хотела помочь мне подняться, но я не принял ее руки, встав сам.
- Сможете идти? - этот вопрос прозвучал, как заученный стишок дошкольника.
- Да, - ответил я, на что она кивнула, и мы вышли на улицу.
Снаружи все было еще хуже, чем внутри этого сгоревшего дома : полуразрушенные здания с закоптелыми стенами, измазанных черной сажей ;развороченные деревья, из-под стволов которых кое-где высовывалась чья-то раздавленная часть тела; люди, горько плачущие и стонущие в неистовой боли, ищущие своих близких, друзей, которых, наверняка, уже нет среди живых, отчаянно молящие о помощи, с лицами, все до единого искаженными всеобщим страданием; свежие трупы, которые еще не успели облепить мухи, лежали повсюду: на дорогах, валунах, под столбами, повозками и ларьками, около домов и в них самих, справа, слева, снизу и сзади - везде. Казалось, что вся деревня стонет от боли - столько было душеледенящих криков. В воздухе четко повисло общее чувство страха и затравленности. Все ходили и с каким-то диким блеском озирались по сторонам.
В моей душе повисла гроздь ужаса. Внутри тут же все похолодело. Нет, к этому невозможно привыкнуть. Каждый раз я буду по-новому пугаться представшим картинам. Зато моя спутница была спокойна и, кажется, совсем не удивлена.Она огляделась по сторонам, и в ее глазах промелькнула какая-то усталость.
- Идемте, - коротко бросила она и зашагала вперед.
Придерживая левую руку, я посеменил за ней. Вокруг бегали люди, звали медиков, кричали дети, лаяли собаки и стонали раненые.
- Как вы тут оказались? - как будто не замечая обстановки вокруг, бросила вдруг Идзуми через плечо.
- Я должен был спроектировать новый мост для одной деревни, и, когда чертеж был готов, я отправился туда. Но дорога была завалена, поэтому пришлось идти в обход..а потом...началось это, - я выждал небольшую паузу, собираясь с мыслями. - Путь как к нужной, так и родной деревне был отрезан, и я был вынужден остановиться здесь, дожидаясь отряда, идущего в ту же сторону, что и мне.
- Выходит, Вы здесь уже три месяца? - протянула она.
- Два с половиной, если не ошибаюсь, с начала этого,- я выделил особым ударением последнее слово.
- Нет, ошибаетесь. Прошло три месяца и два дня с начала войны. Уж я-то знаю, - она как-то горько усмехнулась.
Повисла пауза.
- А ты здесь как очутилась? - наконец спросил я.
- Со мной все проще: я состою на службе - меня куда отправят, туда и пойду, - пожала плечами она. - Вот теперь сюда прислали.
- А где же твои товарищи?
- Товарищи?
- По команде, с которыми ты работала раньше. Один еще такой шумный, а другой - наоборот.
Она помедлила секунду, а затем глухо ответила:
- Я не знаю, - и остановилась возле какой-то палатки. - Мне нужно отчитаться об обходе; вы идите дальше прямо ,встретимся у костра , - я кивнул; она неспешно скрылась за пологом.
Выйдя на поляну, я первым делом принялся искать врача: плечо нестерпимо ныло, а рука отказывалась слушаться.
- Где здесь медик?! - раздалось с края поляны; переметнув взгляд, я увидел крепкого, рослого шиноби, метавшегося, как раненый зверь. - Где медик?!Где тут медики?!Здесь раненый! Где медики?!Тут раненый! - взгляд мужчины остановился на мне. Подлетев за долю секунды, шиноби ,с лихорадочным блеском в глазах, почти вплотную нагнул свое лицо к моему. - Ты не знаешь, где тут медики? Там раненый...Он умирает, умирает...Не знаешь? - сбивчиво говорил он.
- Нет, я сам сюда только пришел.
Шиноби не сказал больше и слова и быстро принялся вновь метаться по поляне.
Я проводил его долгим взглядом и уныло побрел дальше. У дерева слева сидел человек с оторванными ногами, из которых, хотя их и перебинтовали, обильно сочилась кровь, щедро удобряя землю, пропитавшуюся болью и страданиями. Я подошел к раненому и неуверенно нагнулся:
- Извините, а кто вас перебинтовал?
Шиноби не шевелился несколько секунд, а потом устало качнул опущенной головой и чуть приподнял ее, смотря на меня ввалившимися и мутными от боли глазами. Рвано захрипев, он указал посиневшим от ударов носом куда-то вправо и резко уронил голову обратно себе грудь. Я даже не хотел знать ,почему он ее уронил. Вся обстановка вокруг вышибала напрочь пробки рассудка из мозга, заставляя действовать на рефлексах. Единственное, что руководило мной на тот момент - боль и желание жить. Я не хотел оказаться на месте той женщины с красивым лицом, приобретшим трупно – серый оттенок, во рту у которой сидело несколько мух, потирая лапки на сине-черном вывалившемся языке. Или на месте того мужчины...Его половины: нижняя часть была раздавлена повозкой, размозжившей все, что шло после ребер, и вспоровшей железным креплением живот, выпуская наружу перламутрово-розовые кишки, тоскливо выпавших из-под обвалившихся досок.
"Нет...Я выживу."
Я крепче стиснул зубы.
Обегав всю поляну ,врача найти так и не удалось, в отличие от толп раненых, ютившихся где ни попадя.
Устало сев на бревно возле костра, я стал печально наблюдать за танцующими языками огня, причудливо извивающихся под горькие завывания ветра.
- Вы уже здесь?
Я вздрогнул и обернулся на обволакивающий голос сзади, тут же натолкнувшись на пару больших, затемненных смертельной усталостью ,но сохранивших свою девичью мягкость глаз.
- Да...Вот только пришел.
- Вас уже осмотрели? - она села рядом, по-кошачьи вытягивая поочередно руки и ноги.
- Нет, я так и не нашел врача.
Из-под зажмуренных глаз донесся блеск и она чуть повернула голову.
- Я, конечно, не медик, но вывихи вправлять умею...Да и переломы фиксировать, и раны перевязывать. Давайте я посмотрю?
Я хотел сказать "нет", но боль в плече дала о себе знать, резко прострелив все тело и отдаваясь даже в кончиках пальцев, а рана на ключице вновь стала кровить, неприятно зудя и скребя грудь, и поэтому я ответил:
- Хорошо, давай.
Она проворно стянула с меня майку и принялась ощупывать руку, изредка спрашивая, болит или нет. На мое судорожное шипение она чуть хмурилась. А затем, обхватив ключицу одной ладонью, одним ловким движением дернула за предплечье вниз, отчего я едва не взвыл, а из глаз посыпались искры, потом в сторону и вновь вверх. Раздался характерный щелчок, и боль в руке заметно уменьшилась.
- Уж извините, что не смогу укрепить суставы, но что поделать? Я не медик ведь, - Идзуми попыталась непринужденно рассмеяться, но голос был надломленным и напряженным, отчего меня захлестнула жалость.
- Да ладно, этого итак достаточно, - я улыбнулся, пытаясь приободрить девушку. Получилось плохо.
В ее глазах заклубилась боль ,но она тут же была безжалостно подавлена фальшивым блеском понимания и благодарности.
- Как же вы все это выносите?... - горько протянул я, когда мимо нас прошла пара санитаров с носилками, а за ними шла девушка – медсестра, совсем молодая, ей едва исполнилось 16, и несла оторванную ногу, которую еще, может быть, удастся пришить.
Моя собеседница оторвалась от обрабатывания раны и проследила за моим взглядом.
- А у нас есть выбор? - горько усмехнулась она, скорбно глядя на очередных ковылявших раненых . - Мы шиноби, нам его не дается... - она опустила глаза и достала из своей сумки моток бинтов. - Наша задача - выжить, не более того. Если засомневаешься хоть на секунду ,тебя убьют сразу.Здесь нет месту жалости и времени на раскаяние. Те, кто не мирятся с законами войны, делят свою участь вот с такими же ,- она едва заметно качнула головой на накрытое простыней (или это был чей-то плащ?) тело с вывалившейся из носилок рукой, пронесенное перед нашими носами. - Здесь либо пан, либо пропал... - Идзуми стиснула зубы и разорвала нити бинта, делая его "змеиным языком" и завязывая на груди. - Выживает сильнейший.
Я пораженно наблюдал за ней, столь молодой девушкой, высказывающей столь жестокие слова. Как она?...
- Все, готово, - она закончила перевязку и теперь довольно любовалась результатом, чуть улыбаясь.
Я опустил взгляд, мрачно бросив "спасибо". В ушах поднялся шум - стоны людей сегодня с улиц.
- Почему ты так считаешь...? - наконец глухо произнес я, не поворачиваясь.
- Потому что на моих глазах погибали десятки таких, как они, таких, как вы. И им никто не помог и не спас. Они были затоптаны более сильными зверями ,чем были сами. А те, кто начинал сомневаться в правильности действий, отправлялся вслед за ними, - я изумленно поднял глаза и увидел ,как трясутся ее руки ,отчаянно сжатые в кулаки до белых костяшек, и подрагивают зрачки, храня память увиденных боев и боль непролитых слез.
- А как же вера...В лучшее, в хорошее? В Бога, в конце - концов?
Она вздрогнула, а когда повернулась, то в ее глазах плясало бешенство.
-Во что вера? В светлое будущее? Как она может быть, если я даже не знаю, выживу ли я завтра?!Как она может быть, когда каждый день вокруг гибнет бесчисленное множество людей?!Когда ты не знаешь, что с твоими близкими и друзьями?!Когда каждый день, каждый чертов день, - ее голос треснул, а в глазах возникла скорбь, - ты видишь смерть невинных людей и знаешь, что ничем не можешь им помочь?!Какая тут может быть вера в Бога? - она отвернулась к бушующему пламени и ненадолго замолчала, лишь со свистом втягивая ноздрями воздух.
Ветер одиноко шелестел в кронах деревьев, разнося запах смерти и чувство безграничного горя по округе.
- Как-то раз... Как-то раз меня отправили в деревню, на проверку после бомбардировки. И там я встретила мать с дочкой. Их отца убили по пути к деревне, вражеский отряд. И они остались одни. Девочка была славной, веселой...Хотя и запуганной. Мать же вся высохла, как гербарий, потускнела. Они собирались уйти из деревни в другую, к родным...Точнее, бывшим.Их тоже убили, а хозяйство осталось, пускай и скудное. И мать собиралась туда. Она улыбалась на мои вопросы "может, вам помочь?", говоря, что у нас итак забот хватает и они справятся сами, а дочка гордо заявляла "мама сказала: все будет хорошо, Бог приглядывает за нами". Я отпустила их, а спустя три дня было очередное нападение на деревню, - я зажмурился и покачал головой, понимая, чем все обернулось. - Тогда нам удалось обойтись минимумом жертв. При сборе с отчетами об обходах один шиноби привел..Догадываетесь, кого? Ту маленькую девочку ,только без матери. Они попали под обстрел и пытались спрятаться, но не успели ,и мать, обняв дочку, закрыла от оружия. Стала живым щитом. А девочка ,насмотревшись смертей, сразу поняла, почему мать не поднялась и под ней была красная земля. Когда я ее увидела, она сказала "Мама говорила, что все будет хорошо...Что Бог приглядывает за нами...Почему он не приглядел за ней? Мы его обидели? Или он нас не любит? Почему? Почему?" и заплакала. Ее оставили на некоторое время в старой квартире, собираясь забрать в детдом. Но вечером то здание, где она была , обрушилось. И погребло ее под обломками.
Я смотрел на трещащие полена и чувствовал, как все внутри буквально едет по швам.
- Ваша вера...Ей нет здесь места. Она не превратится в кунай для безоружного и в кусок хлеба для голодающего.Она ничего не сделает для бедного и не станет щитом для шиноби, - Идзуми поднялась, повернувшись спиной. - Это война. Здесь бесполезно ждать чуда.
Я молчал.
- И знаешь... - она впервые обратилась ко мне на "ты", на что я изумленно поднял взгляд. - Вся наша жизнь - война, только количество жертв, встреченных за нее, гораздо меньше, чем тут, - она бросила это через плечо, а потом отвернулась и ушла.
....
- Раненый, тут раненый! - кричали медики, бегая по поляне.
Я посмотрел в сторону и увидел очередной стынущий труп у дерева. По его шее проворно бегали муравьи, забираясь под жилетку и в редкие от тифа волосы. Интересно, а думал ли он так же, как и она, когда был жив, или не смог смириться с законом войны?
"Этого я уже не узнаю," - понял я и отвернулся, чувствуя предательский ком горечи под горлом, мешающий дышать.
четверг, 21 августа 2014
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Перевод песни Conchita Wurst «Rise like a phoenix» («Взмыть, как феникс»)
Встать среди обломков,
Перейти стекло...
Обвинений, криков
Время то прошло.
В зеркале увижу -
Нет, это не я.
Незнакомец ближе...
Кто смотрит на меня?
Ты не узнал бы меня теперь...
С умирающих лучей
Как феникс я взмою
Из пепла и лишенья
В поиск не мщенья,
А возмездья.
Ты ведь знал:
Я изменюсь,
Я возрожусь.
Знай: восстану с пепла, как феникс,
Но пламя - ты.
Занимайся делом
Вольный* для людей,
Чтоб никто не видел,
Что ты сделал мне.
Не смог бы узнать ты меня,
Однако посмотри,
Убедись:
С сумрака лечу я ввысь,
Как феникс взмываю
Из пепла и лишенья
В поиск не мщенья,
А возмездья.
Ты ведь знал:
Я изменюсь,
Я возрожусь.
Я устремляюсь ввысь.
Ты бросил на дно, но
Я поднимусь
И взмою как феникс
Из пепла и лишенья
В поиск не мщенья,
А возмедья.
Ты ведь знал:
Я изменюсь,
Я возрожусь.
Знай: восстану с пепла, как феникс,
Но пламя - ты...
воскресенье, 17 августа 2014
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Кагуя из «Наруто»
*кликаем на превьюшку*
суббота, 09 августа 2014
То, что не убивает, делает нас сильнее.
но мне больше по душе cover на эту песню в исполнении Геры Стрейзанд
Перевод песни 5 Seconds of summer - «Beside you» («Рядом с тобой»)
Собрался полностью в один я миг,
Держа в руке билет в чужой мне мир.
Не хочу идти,
Не хочу идти.
Внезапно трудно стало говорить,
Когда смог мысли твои посетить.
«Лишь не уходи», - сказала ты.
Оба когда спим под единым небом мы,
Под один стук сердец наших внутри,
Так близко, но так далеко,
Слышишь ль меня ты?
Одна ты во сне,
Домой зовёт сердце.
Как я хочу, как я хочу
С тобой быть.
Проснулась вновь
И не найти тех слов:
«Как я хочу, как я хочу
С тобой быть».
Очередной день, и я где-то вновь,
Я обещаю, что вернусь домой,
Скоро я опять буду с тобой.
Когда под единым солнцем нужно нам встать,
Не могу я время перемотать.
Так близко, но так далеко.
Одна ты во сне,
Домой зовёт сердце.
Как я хочу, как я хочу
С тобой быть.
Проснулась вновь
И не найти тех слов:
«Как я хочу, как я хочу
С тобой быть».
Частички двоих нас
Растворяются в лучах
И свете, когда мы гибнем в ночах.
Одна ты во сне,
Домой зовёт сердце.
Как я хочу, как я хочу...
Одна ты во сне,
Домой зовёт сердце.
Как я хочу, как я хочу
С тобой быть.
Проснулась вновь
И не найти тех слов:
«Как я хочу, как я хочу
С тобой быть».
С тобой,
С тобой,
С тобой...
Одна ты во сне,
Домой зовёт сердце.
Как я хочу, как я хочу...
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Перевод песни Olivia Lufkin «Winter sleep» («Зимний сон»).
Всё вернётся ко мне вновь...
Я помню эту боль.
Она - пелена в глазах,
А вокруг лишь тьма.
Кругом улыбки...
Одни улыбки...
И что-то вновь толкает вдаль меня,
В царство, где одна есть лишь синева...
Слышишь ли ты здесь меня?
Обними меня, растопи мой лёд в душе...
Я вижу сквозь дальний путь,
Пропускаю чрез себя эмоций суть.
Не хочу я быть одна.
Обними меня, растопи мой лёд в душе...
Потеряна в зимнем сне,
Не способна я найти выход во тьме.
Спаси меня.
Пора чувства впустить
И не мешать любви парить.
Я охраняю их,
Слежу движений блик.
Но душе больно и одиноко.
Как бы мне хотелось осознать,
Как способна я страхи все прогнать.
Кто-нибудь слышит здесь меня?
Обними меня, растопи мой лёд в душе...
Прикоснись к моим губам,
Достань меня через мира.
Не хочу я быть одна.
Обними меня, растопи мой лёд в душе...
Прошу, разбей цепи льда.
Стану ли когда-нибудь собой вновь я?
Надеюсь, да.
Обними меня, растопи мой лёд в душе...
Я вижу сквозь дальний путь,
Пропускаю чрез себя эмоций суть.
Не хочу я быть одна.
Обними меня, растопи мой лёд в душе...
Потеряна в зимнем сне,
Не способна я найти выход во тьме.
Спаси меня.
среда, 30 июля 2014
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Перевод песни Rentrer En Soi - «Stigmata» («Распятие»).
Тоска жжёт, как соль, внутри горит боль,
Душа страдает, рвётся.
Прижми к себе обломок сердца, что ждёт во тьме.
Закрою глаза - цвета уносятся прочь в небеса.
Но в темноте заклеймён твой образ жизни огнём.
Ты живёшь, как цветок, чьей тусклости и увяданию не ведом срок,
Остановив бега стрел времени навсегда.
Мысли неизгладимо глубоко высечены на холсте*, как белёсый шрам в душе.
Будь здесь. Я прошу тебя. Никогда не бросай меня.
Взгляни мне в глаза и останься навсегда.
Ожоги боли терплю касаний я от мучений распятий.
Но в дали тиши, где солнце светит, мольбы мои услышишь ли ты?
Вонзены сот** шипов. Реальность превращается в них опять, вновь и вновь
Втыкая в сердце моё пика остриё.
Всё, чего я могу просить, всегда твою улыбку видеть, ведь
Лишь она сверкает ярким светом в мире, где тьма.
Будь здесь. Я прошу тебя. Никогда не бросай меня.
Взгляни мне в глаза и останься навсегда.
Ожоги боли терплю касаний я от мучений распятий.
Но в дали тиши, где солнце светит, мысли мои почувствуешь ль ты?
Любви твоей ответной жажду я...
Если бы мои сбылись желания...
Прижми к себе же, прижми к себе меня так, чтобы
Весь мрак растворился и исчез куда-нибудь.
Цветочным вальсом проходит весна. Утёсы, море и те берега -
Где бы я ни искал, знакомой улыбки не повстречал***.
Шрамы в душе, и вечно острая боль,
Шрамы в душе, и вечно острая боль,
И вид потерянного пейзажа ко мне приходят в сон вновь.
*холсте = холсте сознания.
** сот = сотен
*** знакомой улыбки - опущено слово твоя. т.е. твоей знакомой улыбки.
То, что не убивает, делает нас сильнее.
Перевод песни Olivia Lufkin «Starless night» («Беззвёздная ночь»).
В глубинны небеса
Я поднялась, не слыша голоса.
Вокруг любви фонарики
Взлетают ввысь, слёз неся хрусталики.
Я одна
И не ведаю, что меня ждёт за судьба,
Но нежно держит твоя рука.
Ночь без звёзд,
Прошлого вновь нет: прогнала его я тень,
Твоё тепло ощутить я хочу сильней.
Слёзы капают,
Не посмею я отпустить твою ладонь,
Даже если потеряна порой.
Когда мы ссоримся,
Чужими вновь тогда становимся.
Но мы непременно извлечём
Уроки, что жизнь опалили нам огнём.
Протяни
Руку мне скорей, ведь одни мы столь хрупки,
Навсегда душ тепла сохрани угли.
Ночь без звёзд,
Я одна во тьме, и не слышна моя боль,
В твоё я тепло желаю поверить вновь.
В вечности любви
На грехи свои чуть прикрою я глаза,
Ведь ты моя звезда.
Ночь без звёзд,
Прошлого вновь нет: прогнала его я тень,
Твоё тепло ощутить я хочу сильней.
Слёзы капают,
Не посмею я отпустить твою ладонь,
Даже если потеряна порой.
Ночь без звёзд,
Я одна во тьме, и не слышна моя боль,
В твоё я тепло желаю поверить вновь.
В вечности любви
На грехи свои чуть прикрою я глаза,
Ведь ты моя звезда,
Ведь ты моя звезда.